SOCIOdocДокументальная социология

Таким образом, целерациональное действие характеризуется ясностью и однозначностью осознания действующим субъектом своей цели, соотнесенной с рационально осмысленными средствами, обеспечивающими ее достижение. Причем рациональность цели удостоверяется двояким образом: с точки зрения как рациональности ее собственного содержания, так и целесообразности избираемых средств.

Но, когда дело касается человеческого выбора, будь то индивидуальный или выбор социального субъекта большей степени общности, он не может быть «насквозь» рациональным: в нем всегда присутствует стремление к цели как к ценности. Таким образом, рациональность изначально ограничена иррациональной заданностью ценности, подчиняющей себе рациональное действие, которое становится ценностно-рациональным.

Мы не будем останавливаться на рассмотрении ценностей, определяющих тот или иной выбор социального субъекта. Нам важно другое. Во-первых, момент, известный из работы В. Шлюхтера «Рационализм овладения миром: штудии о М. Вебере». Имеется в виду «двухаспектность» процесса рационализации: один аспект представлен формальными, техническими или даже технологическими приемами рационального действия, тогда как другой охватывает содержательно-ценностные, этические смыслы. И, во-вторых, момент, известный со времен Т. Парсонса: одной из основных характеристик понятия рациональности является субъективность. Субъективный момент рационального выбора усиливает и то, что социальному субъекту не могут быть известны в полной мере все последствия предполагаемого выбора. Поэтому всегда присутствуют некоторая неопределенность и субъективность, встроенные в систему выбора. Дело усложняется, когда речь идет о «коллективном» или «совокупном» выборе, при котором требуется сочетание, согласование интересов многих субъектов. И мы заходим в тупик, когда сталкиваемся с проблемой, состоящей, если процитировать Д. Луса и Г. Райффу, «в возможно лучшем сочетании не согласующихся предпочтений членов общества для определения компромиссного предпочтения общества в целом». Не случайно в силу своей «рациональной понятности и однозначности» теоретическая конструкция целерационального действия служит в социологии, по М. Веберу, «идеальным типом», в соответствии с которым человеческое поведение может быть понято через констатацию отклонений от него.

Из сказанного ясно, что элемент субъективности рационального выбора и действия высок, что в жизни мы чаще имеем дело со смешанными действиями: цель может быть рациональной, но средства ее достижения будут выбраны вовсе не рациональным способом или наоборот. Если выразиться предельно просто, то сказанное означает не что иное, как следующее: сколько социальных субъектов, столько и рациональных выборов.

Рациональный выбор возможен только тогда, когда действующее лицо обладает достаточными финансовыми, информационными и материальными ресурсами. Если этих ресурсов недостаточно, то мы имеем дело с

материальными ограничениями. Следует отметить, что каждый выбор и решение сталкиваются с временными ограничениями: иными словами, выбор должен быть сделан в определенный промежуток времени. И, наконец, ограничения формальные и неформальные. Формальные ограничения в принятии решений связаны прежде всего с нечетким правовым регулированием. К неформальным, по всей видимости, следует отнести различные переменные группового и общественного характера: такие как престиж, власть, образованность, деньги и др. Как видим, значение факторов, которые трудно поддаются или вовсе не поддаются точному учету, достаточно велико. Получается, что точно зафиксировать их практически невозможно, но, вместе с тем, чем в большей степени учитывается система «случайных» факторов, тем ближе будут выводы теории рационального выбора к реальному положению дел. Существует множество концепций: от теории социальных ролей до теории эгоизма, которые привносят в теорию рационального выбора массу неопределенных социальных компонентов.